Постепенно близкое личное общение стало нормой в нашем маленьком коллективе. Выработались свои негласные правила или устные договоренности. Например, мы почти не занимались сексом днем, потому что в любой момент нелегкая могла принести тетю Галю или Жорика (дядя Сережа заходил значительно реже). Мы практически никогда не организовывали секс больше чем втроем. Исключение составляли различные авантюрные эксперименты Веры.
       Начиная с декабря обычный будничный романтический вечер выглядел примерно так.
На улице холодно. Вторник или среда, до выходных еще далеко, сессия уже не за горами, но учиться стало лень. Мы собирались вечером за ужином, который обычно готовили те, кто раньше вернулся с пар. Иногда на ужине присутствовало что-то алкогольное, но серьезно пили мы только по пятницам, а среди недели обычно бывало по чуть-чуть, для настроения. После этого, если никто не хотел заниматься, частенько играли в карты на желания или смотрели что-нибудь по видику. С этого момента начинались заигрывания. Мы сдвигали три кровати на одну сторону напротив телевизора и устраивались на них все вместе, кутаясь в пледы и одеяла. Зачастую, в зависимости от содержания фильма, добытого в прокате, начинались под одеялами игривые прикосновения. Они могли ничем не закончиться, а могли определить дальнейшие пары или тройки на сегодняшний вечер. У нас с Витькой было негласное правило: мы всегда занимали места по краям, чтобы не пересекались «сферы интересов», а девочки менялись в промежутке между нами по настроению, иногда в процессе просмотра фильма. Свет в комнате выключали, что придавало игре особую пикантность. Также негласным правилом было издавать в процессе как можно меньше звуков, чтобы не мешать наслаждаться киношкой.
      Не спеша, осторожно, я начинал поглаживать под одеялом грудь, коленку или попку одной из двух ближайших ко мне девушек (дотянуться до остальных не было возможности). Центральная часть кроватей была вне досягаемости моих или Витькиных рук, поэтому это место чаще всего занимала Вера или Саша, которые сами были не прочь поохотиться под одеялом. Было очень забавно оттянуть резинку Лениного трико, чтобы осторожно, легчайшими движениями начать ласкать ее влагалище. И внезапно наткнуться там на руку Саши, которая уже вовсю исполняет твой план действий.
         Иногда я склонял голову и нырял в душную пучину одеяла, чтобы, приподняв топик или футболку, скользнуть языком по острым соскам. Замирая в жаркой темноте, я посасывал грудь, осторожно и быстро дразня языком сосок, а другой рукой стремился проникнуть между ног избранницы и плавными движениями убедить ее покинуть «кинозал». Если фильм был интересный, игры под одеялом могли продолжаться до его окончания, но если мы чувствовали любовный голод, то начинали спешно прерывать просмотр уже в первые пятнадцать минут. Если у кого-то из девочек были месячные или просто плохое настроение, они обычно сразу предупреждали об этом или заматывались в одеяло «плотным коконом», исключая всяческие приставания.
      Когда наступал момент перехода к активным действиям, пары выбирали место для дальнейших утех. Это была либо маленькая комната с двумя кроватями, соседняя с кинозалом, в которой обычно спали Лена и Света, либо наш с Витькой флигель, добраться в который можно было только после небольшой прогулки в снежную ночь. Обычно финальным актом прелюдии становились переговоры шепотом о том, кто какое помещение займет.
Тут надо сказать, что во флигель обычно отправлялись надолго, зависали там на полночи, если вообще не до утра. А маленькая комнатка – это так: и удовольствие получить, и, может, фильм потом вернуться досмотреть.
      Мне всегда больше нравилось отправиться во флигель. После короткой пробежки маленький домик с низким потолком казался особенно уютным. Если я был с кем-то из девочек вдвоем, мы обычно располагались на моей кровати, если были втроем, то я сдвигал кровати вместе. Вчетвером бывало очень редко, только если на Веру накатывала жажда экспериментов (но это действо достойно отдельного рассказа).
         Полноценным сексом мы занимались не каждый раз. Тому было несколько причин, и совсем не последней была вечная нехватка средств на покупку контрацептивов. Но мы быстро привыкли обходиться продолжительными ласками пальцами и языком. Все без исключения находили в этом особое удовольствие. Единственным табу был анальный секс, так как сложность в добывании теплой воды и туалет за огородом затрудняли подготовку к этому ответственному мероприятию. Исключение составляла неугомонная Вера, но это опять же особый разговор.
       У каждой из девочек были особые пристрастия и привычки, которые я быстро научился использовать к взаимной радости.
       Настя удивительным образом умудрялась сохранять девственность, всё еще опасаясь деспотичной матери, таскавшей ее к гинекологу. Она очень любила принимать мягкие и неспешные ласки на клиторе, сидя на моей ладони. Обычно она располагалась справа и, сев на руку, склонялась для долгого и чувственного минета. Она была прилежной ученицей Веры и в этом мастерстве точно превзошла наставницу, которой всегда не хватало терпения. Долгое волнообразное действо, когда накатывающее возбуждение сменяется новым долгим витком страсти, вполне заменяло традиционные вагинальные скачки, и мы с Витькой никогда не покушались на девственность Насти. Еще одной необычной ее привычкой была потребность в ласковых словах и похвале. Едва ее язычок прикасался к моей головке, как я, зная о ее слабости, принимался спокойно и методично приводить разнообразные комплименты, ласковые имена или интересные сравнения. Настя слушала и буквально расцветала, едва не сильнее, чем от движения моих пальцев.
        Лена предпочитала ласки языком и питала слабость к напористому сексу в миссионерской позиции, а минет не делала почти никогда. Очень часто у нее в запасе находился заветный презерватив и плавные, ленивые ласки резко сменялись агрессивной встряской. По изначальной привычке она предпочитала Витьку, редко оставаясь со мной вдвоем, обычно только вместе с Верой или Сашей. В составе тройки Лена всё равно старалась заполучить в себя член, но с готовностью ласкала подруг пальцами и языком.
         Света, напротив, предпочитала меня и любила ездить верхом, хотя не отличалась Лениной запасливостью. Если презерватива не было под рукой, Света любила лечь валетом и, подставив мне свое лоно, ласкать член рукой и дразнить языком головку. Ей не очень нравилось с кем-то меня делить, исключение составляла Вера, с которой всегда было интересно. В тройке она под настроение меняла позицию всадницы на позу в собачьем стиле, вдохновенно лаская подруг языком, пока я накатывал волной сзади.
          Саша, проявляя свои лесбийские наклонности, никогда не уединялась со мной или с Витькой, всегда присоединяясь третьей к уже образованной паре. Она могла вообще напрямую не участвовать в процессе, расположиться на соседней кровати и ласкать сама себя своими самодельными игрушками. Включаясь в процесс, она уделяла всё внимание мои партнершам, нехотя принимая мои ласки и почти никогда не допуская член во влагалище. Может быть, после причудливых форм ее игрушек, член не доставлял ей такого удовольствия, но этого с уверенностью сказать нельзя. Иногда она брала на себя доминирующую роль, и тогда я на некоторое время превращался в наблюдателя за прекрасным и чувственным спектаклем, разворачивающимся на расстоянии вытянутой руки. Это было прекрасное, вдохновляющее зрелище, в которое я обычно включался только на завершающем этапе. Часто Саша ласкала языком клитор нашей избранницы, пока я проникал во влагалище членом, что доставляло ей особое наслаждение, поэтому девочкам нравилось, когда Саша увязывалась третьей во флигель. Иногда они с Верой брали кого-то из девочек в жаркие клещи и устраивали секс прямо в «кинозале», и тогда уже нам с Витькой приходилось развлекать оставшихся или вовсе оставаться ни с чем.
       Самой лучшей, без сомнения, была Вера. Ее бесконечная энергия и необузданная фантазия никому не давали скучать. Она часто выбирала первой, и тут уже мы с Витькой оказывались в роли присоседившихся. Вера, как и Саша, тоже не любила секс вдвоем, всегда предпочитая двух или трех партнеров. Все ее идеи и эксперименты трудно перечислить, некоторые были откровенно неприятны участникам, но Веру это абсолютно не смущало. Нередко приходилось ее останавливать, спасая, например, Настину девственность от очередного ее страстного порыва. Наиболее податливой ее ученицей была Саша, которая в обычных случаях прохладно относилась к нам с Витькой, но по команде Веры с готовностью принимала член.
     В конце концов, именно извращенное мировосприятие Веры породило наше Райское племя, с его всепоглощающей дружбой, любовью и уютным зимним бытом. Я отчетливо помню ночь на третье февраля, когда мы делились под одеялом под конец фильма про День сурка и я, осторожно лаская Веру, загадывал, чтобы эта зима никогда не кончалась.